По тонкому льду - Фёдор Крашенинников

Итак, в давние времена, в Средние века, жило-было одно королевство. Небольшое и бедное, на окраине культурного мира, ничем никому особо не интересное. Но в какой-то момент королевство вошло в фазу бурного развития и буквально за несколько десятилетий превратилось в империю мирового масштаба. Самые отважные его сыны отправлялись в неведомые дали и все дальше раздвигали границы своей страны.

Жемчужиной в короне новых владений стал кусок земли в далеких теплых морях. Там построили колоссальные храмы и целые города, поколение за поколением люди уезжали туда, жили там, поливая далекую землю потом и кровью.

Эту землю и путь к ней воспел главный национальный поэт, там совершали подвиги важнейшие деятели истории.

Так длилось четыре века. Королевство стало республикой, больше похожей на диктатуру. Далекая земля стала родной и привычной, частью понятия «Родина». В конце концов ее жители получили равные права с давнишними пришельцами, были представлены в парламенте, и все бы было хорошо, если бы не соседи.

Возникшая на руинах другой колониальной империи огромная соседняя страна стала угрожать и требовать отдать землю ей. Отдать на основании совсем древней истории, к которой, по правде говоря, эта самая молодая постколониальная республика вообще не имела никакого прямого отношения.

Тем не менее, силы были не равны, и спустя 451 год после своего появления пришельцы проиграли короткую войну, были изгнаны и ушли навсегда. А через 13 лет они потеряли и все остальные завоевания, вновь оставшись в границах своего маленького средневекового королевства.

Прошло всего несколько десятилетий, в бывшей провинции забыли их язык, а все, что осталось от четырех с половиной веков подвигов, войн, строительства, побед и поражений, – архитектурные памятники, географические названия, религия. И больше ничего.

А теперь карты на стол.

Речь идет о Португалии и Гоа.

Португалия возникла как отдельное государство в XII веке и довольно долго оставалась бедным королевством на краю мира.

В конце XV века начался рост судоходства, а вслед за ним – взрывообразное формирование колониальной империи.

В 1510 году была основана колония Гоа, которая оставалась португальской 451 год.

Целая плеяда важнейших персонажей португальской истории жила, воевала или служила в Гоа. Например, там служил и воспел в своих стихах океанские экспедиции «португальское все» поэт Луиш Камоэнш. Памятник ему стоял на одной из площадей столицы Гоа, Панджима. Сейчас там стоит официальный символ Республики Индии, копия «колонны Ашоки», а памятник Камоэншу можно увидеть в местном музее.

В 1910 году Португалия стала республикой.

С 1926 года в стране была установлена военная диктатура.

В 1932 году фактическая власть перешла к профессору Анониу Салазару, провозгласившему в 1933 году «новое государство», которое просуществовало до 1974 года.

В 1951 году колонии были объявлены заморскими провинциями, а их жители получили все права граждан.

Салазар считал сохранение заморских владений важнейшей задачей, потому что в его картине мира они были не просто неотъемлемой частью Португалии, но и сердцем португальской идентичности, без которого нация не сможет существовать. Поэтому до 1974 года Португалия удерживала Анголу, Мозамбик, Гвинею-Бисау, острова Кабо-Верде, Восточный Тимор и Макао.

Республика Индия была создана в 1947 году после распада Британской Индии. Насколько современная Индия имеет отношение к средневековым индийским государствам и имела ли она юридическое право требовать присоединения к себе территорий, которые задолго до ее появления стали частью другой страны, – этот вопрос только сейчас кажется риторическим. Во всяком случае, в начале 60-х португальцы считали, что имеют на эту землю больше прав, чем новоявленная Индия. Тем не менее, Гоа был взят в блокаду, а в 1961 году оккупирован индийской армией.

Между прочим, Салазар требовал от португальских военных сражаться до последнего человека и уничтожить важнейшие памятники архитектуры Гоа – чтоб ничего не досталось врагу. Малочисленный португальский гарнизон честно пытался сопротивляться, но в итоге капитулировал, потеряв убитыми 31 человека. Приказ об уничтожении памятников был саботирован генерал-губернатором.

Португалия протестовала и не признавала потери Гоа до 1974 года.

В 1968 году Антониу Салазар перенес инсульт, потерял дееспособность и был отстранен от власти. Он умер в 1970 году.

В 1974 году в ходе «революции гвоздик» режим «нового государства» был уничтожен, а в последующие два года распалась почти вся колониальная империя Португалии. Дольше всех португальский флаг развевался над Макао – до 1999 года, когда и этот город был отдан Китаю, – через 446 лет португальского присутствия.

Португалия – член ЕС, пусть и небогатая, но вполне приятная европейская страна.

Гоа сейчас – это курортный штат Индии, где от 451 года португальского присутствия остались только европейские названия населенных пунктов, католицизм и португальские фамилии у части местных жителей.

Вот такая история.

451 год присутствия, все воевавшие и умиравшие португальские деды и прадеды, стихи Камоэнша, целые архивы старинных карт, договоров и документов – все это никак не меняет суть дела: Гоа больше никогда не будет португальским, и это всех устраивает.

13. Партии Интернета больше нет

Многие, и я в том числе, надеялись, что пришедшие в Интернет массы станут ищущими правды, стремящимися контролировать власть гражданами. Но все получилось наоборот.

Как получилось, что люди, которые явно не смотрят телевизор, вдруг оказались трансляторами идей из этого самого телевизора? Почему отказ от телевидения в пользу Интернета перестал быть панацеей от промывания мозгов?

В последние месяцы государственная пропаганда добилась очевидных успехов у аудитории, которая еще несколько лет назад была почти полностью потеряна для ее влияния. А ведь совсем недавно, в 2010—2012 годах, в русском политическом Интернете доминировали оппозиционные настроения и казалось, что эту тенденцию не переломить. Именно с тех пор существует популярная идея о двух Россиях: одна смотрит телевизор и поддерживает власть, а другая сидит в Интернете и настроена оппозиционно.

Сегодня мы должны признаться себе, что эта идея как минимум устаревшая, а скорее всего, изначально неверная. Оппозиционные настроения доминировали в русском Интернете в том числе и потому, что власть в прошлые годы обращала на него мало внимания.

До 2012 года позиция власти относительно интернет-активности выглядела приблизительно так: какие-то «хомячки», у каждого из которых по 20 анонимных страничек, что-то где-то пишут, сами шутят, сами смеются, но к реальности все это шевеление в Интернете не имеет никакого отношения, а значит, можно не обращать на него большого внимания.

Несомненно, огромное влияние на изменение отношения правящих кругов к Интернету оказали пресловутая «арабская весна» и очевидная роль в тех событиях интернет-коммуникаций. Но радикально все изменилось только после выборов Государственной думы в декабре 2011 года: тогда из Интернета на улицы вышли сотни тысяч мотивированных избирателей и наблюдателей, которые спутали карты власти. Продолжением выборов стала уличная активность, которая еще раз подтвердила: в Интернете сидят не виртуальные хомячки, а вполне реальные люди, которых слишком много, чтобы дальше их игнорировать. Отдельная проблема – качество интернет-аудитории: выяснилось, что государство утратило влияние на целые поколения энергичных и думающих людей, которые перестали смотреть телевизор и читать газеты и таким образом выпали из зоны его влияния. При этом они способны к самоорганизации, могут выдвигать своих лидеров и даже собирать деньги на свои проекты, что воспринимается нашим государством особенно болезненно.

Всего за пару лет властью была проведена титаническая (и, судя по всему, весьма дорогостоящая) работа над ошибками.

Если во время президентских выборов 2012 года власть демонстративно опиралась на «простых мужиков», противопоставляя их «бездельникам, сидящим в Интернете», то к 2014 году эта риторика стала неактуальной. Неограниченные людские и финансовые ресурсы сделали свое дело: сегодня власть так или иначе поддерживается существенной частью тех самых хомячков, которых еще недавно так яростно разоблачали и обличали на путинских предвыборных митингах «трудяги и работяги».

Интернет-пространство оказалось столь же не защищенным от вмешательства силой и деньгами, как и информационное пространство вообще. В Интернете существенно больше субъектов, требующих воздействия, но опробованная с офлайновыми СМИ методика оказалась вполне работающей и здесь: один за другим популярные интернет-ресурсы меняли хозяев, а их политика корректировалась в нужную сторону – где-то мягко, где-то резко.